Поздравляшечка)

[AmberSun]

Фиг знает когда, конечно, поздравляемый сие прочитает, но все таки...
TenKetsu, от всей души поздравляю тебя с пятнадцатилетием, желаю всего самого доброго, красивого, счастливого и желаемого И чтоб все было хорошо, это самое главное

Ну а подарок... Внезапно оказался больше, чем я планировала) Жахнем пробегом по Тоши/Ранам! (сиим не обижаться)))

Название: "Живая душа"
Автор: Leia - sun
Фендом: Bleach
Дисклеймер: оригинальных персонажей у Кубо Тайто не отнимаю
Персонажи: главные - Хитсугая Тоширо, Хинамори Момо; второстепенные - Матсумото Рангику, Абараи Ренджи, Изуру Кира
Пейринг: Хитсугая/Хинамори
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Размещение: с моего разрешения и с оригинальной шапкой
От автора: посвящается TenKetsu - первому моему встреченному единомышленнику по любимому пейрингу в данном фендоме.

Заинтересованным - читать)

Сегодня очень яркое солнце. Настолько яркое, что ни одна щель, ни один потаенный угол не остаются обделенными теплым светом его лучей. На улочках дневного сейретея мало кого можно увидеть. Ни у кого и в мыслях нет выйти на улицу, прогуляться по длинным извилистым улочкам. Все капитаны и лейтенанты, как один, сидят в своих кабинетах, составляют ведомости, отчеты о проделанных работах офицеров своих отрядов. Со дня решающей схватки Куросаки Ичиго и капитана–предателя Соуске Айзена, прошло всего каких-то две с лишним недели.
Первую неделю все пострадавшие в битве восстанавливали свои силы в больничных палатах четвертого отряда под жестким, но действенным присмотром капитана Уноханы. Не оставили без внимания и рыжеволосую жительницу Каракуры, обладающую уникальной способностью к отрицанию реальности. Просьба друзей и лично капитана четвертого отряда не смогли не убедить Орихиме переехать на несколько дней в сейретей. Благодаря ей, многие бойцы, лишившиеся в ходе войны каких-либо частей тела, смогли радоваться восстановлению утраченных «деталей».
Кто-то выздоровел быстро, кому-то для полного восстановления понадобилось больше времени. Действующего лейтенанта пятого отряда можно было причислить ко второй группе. Большой телесный вред, нанесенный девушке в ходе сражения с Айоном, не мог не отразиться серьезно на ее здоровье. Даже сейчас Хинамори, пролежав в изоляторе полторы недели, иногда чувствовала ноющую боль во всем теле и беспричинный, леденящий душу, страх. Воспоминания о втором своем боевом ранении побуждали Момо на долгие раздумья, естественно, не отличающиеся особой радостью.
Апатия. Равнодушие. Ничто ей уже не нужно. Ей неинтересно. Что-то делать, куда-то идти, с кем-то разговаривать. Даже просто о чем-то думать. Девушке иногда казалось, что и телом ее движет чисто природный автоматизм. Сейчас она, отложив в сторону только что законченный отчет, вышла из своего рабочего стола, подошла к большому окну и посмотрела в ярко-голубое небо. Раньше девушка думала, что невозможно о чем-то совершенно не думать, тем более глядя на то, что всегда вызывает у тебя восхищение. Оказывается, можно.
Поначалу, когда такого рода размышления только начали появляться в голове Хинамори, она их испугалась. Испугалась потерять себя, ту веселую, милую, всегда улыбающуюся девочку, которая практически во всем может найти что-то хорошее. Но позже мысль о том, что все это было всего лишь ее маской, лживой личиной, которую она сама на себя надела с появлением в ее жизни капитана Айзена, прочно установилась в голове и вскоре стала приниматься как должное.
Казалось бы, ее, совсем недавно любимый, самый неповторимый в целом мире человек… мертв. И кем бы он ни был, но всеобщий враг повержен. Победа достигнута. А что ей, Хинамори Момо, делать дальше? Все слезы по поводу убийства капитана Айзена она давно выплакала. От новости о сокрушении предателя от руки Куросаки Ичиго Хинамори искренне радовалась вместе со всеми. Но что дальше?
Она больше никогда не увидит той ласковой улыбки, не почувствует того внимания, адресованного только ей, она больше никогда не будет так радоваться своим боевым победам, силовым достижениям. Прошли те счастливые, беззаботные деньки, в которых она имела возможность быть рядом с любимым человеком. Первая и единственная цель всей жизни никогда не будет достигнута. Сейчас она уже об этом практически не жалеет и даже не злится на себя за апатично-мрачное настроение. Откуда, и вообще, будет ли придумана новая цель? Жива ли еще ее душа? Если нет, а скорее всего, так и есть, оживет ли она когда-нибудь? Девушка очень сильно сомневалась в этом.

***
Тоненький, игривый луч солнца пробился сквозь старательно задернутые занавески и разбудил задремавшую молодую женщину. Рангику не сразу осознала, что умудрилась заснуть прямо во время исполнения своих служебных обязанностей.
- Ой-ой-ой, Хитсугая-тайчо, я очень-очень сильно извиняюсь, я просто… - попыталась оправдаться лейтенант, вскочив с места недавнего отдыха.
- Не впервой. Я уже все подписал, - пробормотал капитан десятого отряда.
- Ну, раз все сделано, не прогуляться ли нам по близлежащим районам руконгая? - внимательная Матсумото различила в голосе Хитсугаи тень усталости, и обрадовалась такой шикарной возможности избежать взбучки. А заодно и хорошенько отдохнуть.
- Не хочу так далеко идти, - придумал Тоширо кривое оправдание.
- Ну, тогда, хотя бы по сейретею. Смотрите, какое солнце сегодня яркое. На улице тепло, хорошо! - продолжала настаивать Рангику.
- Я плохо себя чувствую на жарком солнце, забыла?! Спи больше, и вообще из реальности выпадешь когда-нибудь! – неожиданно резко ответил седой капитан.
- А Вы тут мне не грубите! Я старше тебя раза в… неважно во сколько. Ишь ты, раз капитан, думаете, на меня уже и кричать можно?! – воскликнула Матсумото и демонстративно отвернулась к окну.
- Извини, - услышала Рангику за спиной через минуту. Делая вид, что еще думает, извинять ли паренька за его выпад, или нет, женщина украдкой оглянулась за спину. Она увидела, что в данный момент обидчик устало откинулся на спинку стула и делает вид, что читает книгу. О том, что книга служит лишь прикрытием, лейтенант поняла не сразу, а только после того, как заметила неподвижный взгляд Хитсугаи, устремленный в одну точку. Женщина неспешно повернулась, медленно прошла к столу капитана, облокотилась на него руками и пристально вгляделась в лицо юноши. Никакого эффекта сие действие не вызвало, Тоширо даже не шелохнулся.
- Так, ну все, хватит ломать комедию. Выкладывай, что тревожит! – не сдержалась Матсумото, выхватила книгу из рук встрепенувшегося капитана и кинула за спину на диван.
- С чего взяла? – лицо Хитсугаи вновь приняло спокойное выражение.
- А то я не вижу! И вообще, интуиция у женщин лучше развита. Поменьше пустых разговоров!
- Отвали.
- Не отвалю.
- Отвали.
- Еще чего.
- Отстань.
- И не подумаю!
- Займись делом.
- Ха! Ха! Ха!
Тоширо буквально засверлил своего добродушного лейтенанта в бетонную стену кабинета, но когда он, вздохнув, перевел безнадежный взгляд на стол, Рангику поняла, что победила. Она села на диванчик и стала смиренно ждать. Только через десять минут полной тишины Матсумото вновь услышала голос собравшегося с мыслями капитана.
- Вобщем… Я не извинился. Вернее, извился, но не так, как надо, - медленно проговорил Тоширо.
- Перед кем? – не сразу поняла Матсумото, но тут же вспомнила, как на прошлой неделе ее капитан пошел вместе с ней в изолятор четвертого отряда - навестить Хинамори, и попросил Рангику оставить его вместе с пациенткой наедине. – Хотя, все, я уже догадалась. А «не так», это как?
- Я тогда вообще вел себя как идиот! Столько всего продумывал в голове, столько всего сказать хотел, и в итоге выдавил жалкое: «Прости меня, я не хотел». Ну, или что-то там еще, я толком не помню. Думал, извинюсь, и снова все будет как прежде, - уже более эмоционально ответил Тоширо.
- А как Хинамори отреагировала? – спросила Матсумото.
- «Да ничего страшного, не бери в голову, я и не обижалась нисколько, все хорошо».
- Что же Вас не устраивает? Все ведь хорошо.
- Будто ты не знаешь Хинамори, у нее всегда все хорошо! Ты видела ее хоть раз с того самого дня?
- Вроде бы видела один раз… - Матсумото стала прокручивать в памяти все последние дни, состоящие из завалов бумажной работы и редких вылазок из казарм десятого отряда. – Пересеклись с ней позавчера. Шла мне навстречу, поздоровалась, и пошла дальше. Я тогда еще так удивилась!
- Я ее вообще, с того посещения в изоляторе, ни разу не видел. Я даже постовых спрашивал, не приходила ли лейтенант пятого отряда к нам, но мне отвечали, что не приходила, - процедил Тоширо.
- И что, Вы думаете, что Вы во всем виноваты? Что она Вас так и не простила? – осторожно спросила женщина.
- В общем смысле, да, - несколько замявшись, ответил Тоширо, – ты просто не видела всего того, что я видел и слышал там, в небе…
Рангику до конца не верила своим глазам. Никогда еще она не видела своего капитана в таком необычном состоянии. Матсумото была от природы неплохим психологом, и словно чувствовала настроение капитана. Тоширо одновременно и волновался за подругу детства, и злился на нее. И на самого себя. И все это сливалось в самотерзания.
- Хитсугая-тайчо, хотите, я расскажу, почему многие капитаны и лейтенанты, зная Вас много лет, так и продолжают называть Вас ребенком? – Матсумото дождалась, когда парень обратит на нее свой взор и продолжила. - Взрослость – это, конечно, хорошо. В плане ответственности за свои слова, поступки, других людей. Все это в тебе, Тоширо, присутствует, и это отлично. Все тебя уважают за это, знают, что хоть по земным меркам тебе примерно тринадцать-четырнадцать лет, но на тебя можно взвалить работу посильную взрослому. Иначе не выдвинули бы тебя на пост капитана. Но в моральном плане… Короче, хватит строить из себя где не надо ледяную глыбу! Оставь этот имидж Бьякуе, - Рангику хихикнула, - все ведь знают, что ты способен и на скоропалительные, резкие, не до конца обдуманные, выглядящие детскими, поступки. И не смотрите на меня так! – «испугалась» женщина ледяного взгляда капитана Хитсугаи. Она видела, что все-таки пробила изрядную брешь в его самолюбии.

- И к чему ты это? – решил продолжить Тоширо разговор. Все сказанное Рангику воспринималось им нелегко, но он понимал, что если до конца выслушает своего лейтенанта, скорее всего, он поймет, что будет правильнее всего сделать в сложившейся ситуации.

- Просто возьми и сделай! Сделай то, что подсказывает внутренний голос. Душа! Такие решения противопоказано долго обдумывать, размусоливать, по месяцу планировать. Потому что бесполезно. Это вам не отчеты составлять по заученному образцу! – подвела Матсумото простой итог.
- Просто сделать… - седой капитан серьезно задумался над советом. С одной стороны, ему было, как бы сказал Ренджи, стремно идти на какой-то необдуманный заранее шаг. С другой же, он понимал, что Рангику – более опытный в таких вопросах советчик, и дала ему самый правильный совет. Две половины – рациональная и душевная - пихались и теснили друг друга. Добрых десять минут капитан десятого отряда потерял на сидение за столом в задумчивой позе, «сверление дырки» в стене взглядом и тяжелые размышления. Осознание того, что решение придется принять именно здесь и сейчас, иначе никогда, пришло само собой.
- Хитсугая – тайчо-о-о… - неуверенно протянула Рангику, озорно улыбнулась и хотела уже, смеха ради, встать с дивана, подойти к задумавшемуся мальчику и помахать перед его лицом ладонью. Но плану ее не суждено было осуществиться, потому что Тоширо вдруг резко вскочил, вышел из-за стола и в быстром темпе направился к выходу.
- Э-э-э, а Вы… - ответом на эту реплику послужил лишь стук закрывшейся двери.

***
- Как это ее нет? – удивленно спросил капитан Хитсугая постовых, дежуривших у главного входа в сектор пятого отряда.
- Вышла буквально пять минут назад, - выдал информацию один из офицеров.
- Понятно, - юноша прошел через главные ворота.
- А Хинамори-фукутайчо сообщить о Вашем прибытии? – крикнул вслед дежурный.
- Не нужно! – ответил Тоширо и направился к центральному поместью пятого отряда, думая про себя: «Зачем я так ответил?»
Как и везде, в коридорах поместья было пустынно. За все время, которое капитан Хитсугая шел к главному кабинету, он встретил на своем пути от силы человек пять. Сей факт его нисколько не удивил, так как он примерно представлял, чем офицеры всех отрядов занимаются по сей день. Добросовестные – работают, недобросовестные – отдыхают от бурных вечеринок и попоек, проводимых до сих пор в самых разных частях сейретея (некоторые даже за его пределами) в честь знаменательной победы над Айзеном.
Поначалу Хитсугая хотел идти прямиком к личной комнате девушки, но, подумав, решил, что все же стоит подождать подругу у ее кабинета, ведь, если она вышла в самый разгар дня, то вряд ли уж на очередное «празднество», проводимое одиннадцатым отрядом, всегда имеющим в своих запасах пару-тройку ящиков сакэ и не желающим дожидаться вечера. После получасовой «прогулки» у дверей кабинета капитан уже начал терять терпение и держался лишь на одной мысли: «Если уж пришел с миссией - не имеешь право уйти, не выполнив ее».

***
«Даже и не знаешь, радоваться ли за офицеров своего отряда, если они все как один оказались добросовестными. Даже слишком», - скептически подумала хрупкий лейтенант пятого отряда, сгибаясь под тяжестью бумаг с информацией о выполненных миссиях от своих подчиненных. Сначала Хинамори вышла с территории своего отряда с пачкой бумаг, но та была толщиной всего лишь с толстую энциклопедию и чистой. Чистую бумагу попросила принести Ячиру, позвонившая Хинамори из своего кабинета. Объяснила она свой звонок тем, что «Кен-чан опять напился и валяется пьяный со всем отрядом. А мне что делать-то?» Чистой бумаги в кабинете лейтенанта одиннадцатого отряда не осталось, а чувство этики у маленькой девочки уже, какое-никакое, но развилось – на стенах она рисовать не будет! Хинамори, уставшая сидеть в душном кабинете, решила не напрягать посыльного, а отнести бумагу сама. Заставив Момо напоследок нарисовать ее портрет, довольная Ячиру великодушно отпустила Хинамори на все четыре стороны. Девушка, вернувшись в свой отряд, решила, не теряя лишнего времени, пройтись по рабочим комнатам офицеров и собрать все их отчеты о выполненных миссиях. И вот теперь, тяжело вздохнув, девушка немного прибавила скорости, чтобы поскорее уже добраться до рабочего кабинета и поставить ненавистный отчетный груз на стол. Дойдя, наконец, до места назначения, Момо, скрепя зубы, начала пытаться удержать стопку листов на одной руке, а другой отодвинуть дверь.
- Хинамори, здравствуй. А ты это… – проговорил знакомый голос, исходивший откуда-то перед девушкой.
- И тебе привет, - процедила сквозь зубы Хинамори. Из-за своей крайней неустойчивости, конструкция вот-вот грозила рухнуть, а тут еще и отвлекают!
- Давай сюда, - приказал парень голосом, не терпящим возражений, и, не став дожидаться, практически вырвал стопку бумаг у удивленной подруги. Девушка была несколько выше Тоширо, и если кипа документов доставала ей до носа, то седому капитану она закрыла все лицо. Так что мальчику пришлось выглянуть сбоку от ноши, - чего уставилась? Двери открывай, я не Комамура, долго не протяну.
- Ах, да, - спохватилась Хинамори, быстро раздвинула створки двери кабинета и пропустила помощника вперед себя. Тоширо быстро прошел к письменному столу и поставил на него тяжелую поклажу.
- Спасибо большое за помощь, - поблагодарила Хинамори друга, пройдя к своему рабочему месту и сев за стол.
- Да ладно, не женское это дело, - ответил Хитсугая, многозначительно посмотрев на Момо. Та быстро отвела от него свой взгляд.
- Какими судьбами у нас? – спросила девушка, привстав и взяв в руки самый верхний листок сегодняшней работы.
- А мне что, навестить тебя уже нельзя? Новый ремонт кабинета зашел оценить, - Хитсугая, конечно, понимал, что Хинамори странно видеть его здесь, так как раньше он крайне редко заходил в пятый отряд. И то почти всегда только к бывшему капитану Айзену, чтобы обсудить какие-то рабочие моменты. Чаще девушка сама забегала в десятый. И больше общалась с веселой Матсумото, чем с бывшим руконгайским сожителем. Но все-таки некоторый отголосок обиды прозвучал в душе. Тоширо отвернулся от подруги и окинул быстрым взглядом внутреннюю обстановку кабинета. Он недавно слышал от Рангику, что во время заключения Хинамори в изоляторе, ее академические одноклассники – Абараи Ренджи и Изуру Кира - решили сделать боевой подруге подбадривающий подарок, назвав его маленьким шагом в новую жизнь. Ремонт кабинета был организован и выполнен всего за пять дней, не без участия офицеров пятого отряда.
- Ну как? – спросила Хинамори, не отрываясь от читки.
- Неплохо. Светло, уютно. Не думал, что Ренджи и Кира окажутся способными на такой подвиг, - ответил Хитсугая.
- Вечно ты недооцениваешь окружающих! Ренджи-кун, между прочим, если подумает, то очень много всего дельного придумать может. А Кира-кун – хороший организатор. Ты с ними не учился несколько лет в академии, вот и не знаешь многого, - недовольно проговорила Хинамори, переведя-таки холодный взгляд с листа на Хитсугаю. У того от удивления брови на лоб полезли. Никогда еще подруга ни в чем его так серьезно не упрекала. Если уж и сердилась на него, то превращала свое недовольство в ехидные упреки, которые ему не составляло труда легко отпарировать. А сегодня… «Сегодня, похоже, все решили указать мне на мои недостатки», - подумал Тоширо.
- Да, да, все, приношу свои извинения… - тут гений, наконец, вспомнил, для чего он по-настоящему сюда пришел.
- Что-то еще? – пробормотала Момо, подошла ближе к кипе документов и стала что-то в них искать.
- Да.
- Ну?
- Что «ну»?
- Ох, баранки гну… У меня еще столько работы, не трать мое время! – раздраженно ответила Хинамори, пытаясь сохранить бумажную «башню» в относительной устойчивости.
- Повежливей, ты как с капитаном разговариваешь? Я тут к тебе раз за весь год пришел, а ты и устраиваешь на пустом месте…
Запуск механизма прошел успешно.
- Ох, ну извините сердечно! – Момо положила все материалы для работы на стол, встала лицом к другу и демонстративно низко поклонилась. – Извините, за то, что я Вас, капитан Хитсугая, силком затащила в казармы злого пятого отряда. Все планы Вам порушила, вы же, как раз, направлялись в добродушный тринадцатый отряд, где капитан Укитаке Вам бы красную ковровую дорожку под ноги стелил, осыпал бы лепестками сакуры, натыренными из сада капитана Кучики, по головке каждые десять секунд гладил и на обратную дорожку леденцов бы понадавал!
- Заткнись, мелкая! – чаша терпения хладнокровного капитана Хитсугаи с треском опрокинулась.
- Кто мне это говорит?!
- Плоскогрудая!
- Какая есть!
- Дура припадочная!
- Идиот!
- Истеричка!
- Пародия на капитана Кучики!
- Плакса!
- Мелированая блондинка!
- Неудачница!
- ПОШЕЛ ВОН! – сорвалась на визг Хинамори. Чаше и ее терпения лопнула.
- Сначала научитесь уважительно к начальству относиться! – не сбавлял оборотов, побагровевший до кончиков волос , Хитсугая.
- Ах, так?!
- Да, так!
- Тогда… Тогда я… Я сама уйду!
- Иди, иди!
- А вот и уйду!
- Скатертью дорога, ковровой дорожки нет!
- А вот и пошла! – Хинамори, одарив друга злобным взглядом, направилась к выходу. Резко раздвинув двери, девушка сбила с ног трех офицеров своего отряда.
- А вы что тут делаете?! – удивленно воскликнула лейтенант.
- А мы… Это-о-о… Слышим – Вы кричите, да и думаем, случилось чего? – путаясь в словах, пролепетал самый находчивый из офицеров.
- Нет, нет, у нас все отлично, не стоит беспокоиться, - ответила на такое заявление Хинамори. Офицеры облегченно выдохнули, - и подслушивать нас тоже не стоит! Иначе попрошу лейтенанта Кусаджиши, чтобы она вас взяла на уборку территории одиннадцатого отряда.
- Хинамори-фукутайчо, не надо, мы все поняли, разрешите идти? – отозвался тот же парень. Двое остальных дружно закивали головами.
- Идите с глаз моих и будем считать, что я вас не видела, - разрешила лейтенант. Офицеры дружно поклонились и поспешили ретироваться. Хинамори выдохнула, повернулась кругом и снова зашла в свой кабинет.
- Не пойду я никуда. Какой-то мелкий капитан меня еще будет выгонять с моего собственного рабочего места. У меня еще дел завались! – поставила Момо в «дружеской» дискуссии жирную точку, взяла отложенные ранее документы и села за стол. Через десять секунд она снова встала, развернула стул задом наперед и демонстративно села к собеседнику спиной.
- Какие мы нервные стали… - пробурчал капитан Хитсугая, постепенно успокаиваясь.
- Еще немного, и вся эта кипа полетит тебе в голову. А может быть и Тобиуме к общему веселью присоединится, - отозвалась мастер кидо.
Минуту в кабинете царила абсолютная тишина. Тоширо прямо-таки чувствовал телом гнетущую атмосферу, повисшую в воздухе. Он снова вспомнил главный принцип: «Если пришел с миссией - не имеешь право уйти, не выполнив ее» и решил, что либо сейчас, либо никогда.
- Хинамори, слушай, ты это… Не обижайся… Короче, извини меня!
- Ты меня шесть раз по-разному обозвал за каких-то полчаса беседы. Я тебя еще за «мелкую» полностью не простила.
- Да я не про это. То, есть, за это как бы тоже, но я вообще сюда пришел извиниться за то, что… всадил тебе во время того боя Хьеринмару в спину.
- Чего? – девушка не удержалась и все-таки обернулась на стуле вполоборота.
- Того! Думаешь, легко такое говорить? – воскликнул Тоширо. – Ну да ладно, в качестве исключения… Извини меня, пожалуйста, за то что во время боя с Айзеном я поторопился, не разобрался, и… Дурак я, короче, - выдохнул парень.
- Ты же уже извинялся? – медленно спросила девушка.
- Да знаю я! Просто… Черт, как бы тебе объяснить-то?.. Короче, это сложно, так прощаешь или нет? – Тоширо, говоря все это, выглядел несколько смущенным. Ему впервые в жизни не приходило в голову, что можно ответить на, вроде бы, простой вопрос.
Расплывчатый ответ совершенно не устроил Момо, но девочка ничего не сказала. Она буквально чувствовала, что сейчас в голове друга творится такой кавардак из постоянно сменяющих друг друга мыслей и запутанных чувств, что если она будет настаивать на настоящем ответе, Тоширо запутается еще больше, так и не ответит ничего внятного. И дело даже сможет закончиться еще одним скандалом.
- Ну, конечно, прощаю. Ты же не специально, - ответив, улыбнулась Хинамори.
- Это точно? – не слишком доверяя словам подруги, спросил Хитсугая.
- Ну, хватит тебе! Самое точное-преточное точно. - твердо проговорила Хинамори, а потом, не удержавшись, добавила. – Только ты готовься потихоньку. Потому что когда-нибудь, когда мы еще раз с тобой встретимся, я с тебя снова спрошу ответа. Четкого ответа!
- Спасибо, - сказав это, Тоширо улыбнулся одними уголками губ. Но это только на виду. В мыслях оторопел. Решив, что еще несколько раз все обдумает до того следующего момента, когда они с Момо останутся наедине, мальчик решил сейчас подумать о чем-то более легком. Он смотрел на улыбающуюся ему в ответ девушку и понял, что еще не хочет уходить. Противная задняя мысль о том, что, по-хорошему, не надо бы отвлекать единственного действующего управляющего своего отряда от бумажной работы, задвинулась далеко и в самый угол. Хитсугая бегло пробежался взглядом по кабинету в поисках подходящего предлога. Нашелся он быстро.
- Вот у тебя офицеры криворукие. Полку не могли ровно повесить, - ехидно начал новый разговор Тоширо.
- Чего? Полки весил Ренджи, он не мог! – Хинамори поглядела на новые деревянные полки, прибитые к противоположной к стене. – Чего ты врешь, все прямо висит! Хотя… Верхняя…
- Вот-вот, я про нее и говорю, - закивал головой мальчик.
- Зато он ничьей помощи не просил! Рукия-сан забегала сюда во время ремонта, а потом мне обо всем рассказала, когда я вышла из изолятора. Абараи-кун сам забил гвозди, два раза даже себе по пальцам молотком попадал. И сам полки весил. Он свою душу в это вложил. А ты тут придираешься, ровно - неровно… - пробурчала Хинамори.
- Моя точка зрения – если уж делать, то хорошо. Или тогда уж вообще не браться, раз руки не из того места растут, - отрезал парень.
- Ага, тебе легко говорить. Сам – то ни разу в жизни инструментов в руки не брал.
- Вот и неправда! Ты когда в Академию ушла, у бабушки на кухне упал шкафчик с посудой. Так я его обратно на место приладил!
- Да-да, так приладил, что бабушке, она мне потом рассказывала, пришлось звать мастеров, чтобы они после тебя все переделывали. Руки-то не из того места-то…
- А ну хватит! – рявкнул Хитсугая, снова начав стремительно багроветь.
- Что, правда глаза режет? – пропела девушка, сев прямо на письменный стол и не сводя ехидный взгляд с собеседника.
- Ничто мне ничего не режет! Кстати, про резать… Кто, как-то, затеяв готовку супа, маленько порезался и орал на пол-района о том, какая она бедная да несчастная, палец себе отрезала? – усмехнулся Хитсугая, садясь на другой конец стола.
- Неправда! Не орала я на полрайона, и готовить я научилась! – начала кипеть и Момо.
- Конечно, научилась. Готовить. Отраву для тараканов.
- Вот не надо тут выдумывать! Кто слопал полкастрюли и даже не поблагодарил?!
- Я был слишком голодный, и то, что это была отрава для тараканов, понял не сразу.
- Ах ты…
Молодые капитан и лейтенант сидели на письменном столе рабочего кабинета лейтенанта пятого отряда и еще очень долго дружески перепирались. Иногда разговор грозил обернуться ссорой, но, как ни странно, все счастливо обходилось. Наверное, потому что практически все их воспоминания граничили с памятью об их общем беззаботном руконгайском прошлом. Все-таки столетия жизни в Обществе Душ – это не так уж плохо. Особенно в такие минуты, когда воспоминания льются через край, когда рассказываешь об одном и тут же вспоминаешь о другом, уже кажущимся более интересным, чем предыдущее. Воспоминания о неприятных случаях сменяются кардинально противоположными…
И Хинамори понимает, что хохочет во весь во весь голос, и из глаз от неудержимого смеха текут слезы, которые она просто не успевает вытереть ладонями. Обухом по голове ударяет мысль: «Он меня за сегодня развел и на злость, и немного на грусть, и на радость… Как же это, я-то уже думала…»
- Я же говорил, что он сам спрыгнет. А ты: «Он упадет, он разобьется!» Но за прекрасные минуты созерцания твоего жуткого лица с верхушки дерева огромное спасибо. Никогда не забуду, - ехиднее прежнего благодарил Тоширо.
- Как не стыдно?! Я напугана была! – притворно обиделась Момо.
- А как ты кричала: «Широ-ча-а-ан, спаси! Сними меня отсю-ю-юда!»… Я чуть живот от смеха не надорвал.
- Да уж, я все сверху видела, ты еще и по земле катался. Мог бы подумать о том, что я тогда чувствовала!
- Но ведь спас же.
- Бегу и в ноги кланяюсь! Я чуть во второй раз не умерла, когда ты залез на дерево и начал еще и ветку, на которой я висела, качать. И смеялся все, и смеялся… - Хинамори вытерла новые слезы с лица и случайно взглянула на окно. – Ничего себе мы поболтали. Уже вечер!
- Когда я к тебе пришел, было примерно пять часов дня. А сейчас… уже десять вечера, - известил Хитсугая, посмотрев на настенные часы.
- Точно… - протянула девушка, тоже посмотрев на часы, потом переведя взгляд на стену. В кабинете снова повисла неловкая тишина.
- Знаешь, Тоширо… - через минуту сгладила напряженную обстановку Момо, немного опустив голову. – Я тебе сейчас кое-что скажу…
- Что-то крайне серьезное, да? – перебил парень.
- Как ты догадался?
- Да по лицу уж видно.
- Вот как?.. Вобщем…. Спасибо тебе большое.
- За что?
- За то что пришел… Понимаешь, мне в последнее время было так… Мерзко. Вроде бы хотелось пойти к подругам, и, как прежде, прогуляться с ними где-нибудь, или просто посидеть, поболтать. Или с Ячиру поиграть, она меня несколько раз уже звала. Или с Абараи-куном и Кирой-куном сбегать в мир живых. Хотелось просто одной где-нибудь погулять, развлечься. Но что-то меня постоянно останавливало. Мне все казалось: зачем мне это сейчас, какой в этом смысл? Как убили Айзена, мне было не то чтобы мерзко, а как-то… никак. Но вот ты ко мне пришел. И мне снова хорошо! – закончив свою речь, Хинамори подняла голову и посмотрела на Тоширо.
- Точно? – только и сказал парень, глядя девушке в глаза.
- Точное-преточное точно! – радостно улыбнувшись, подтвердила свои слова Хинамори, также смотря Хитсугае прямо в глаза. – Мне теперь снова жить интересно!.. Вот… Если я тебе за сегодня надоела, то ты мне сразу скажи! Я просто хотела к вам с Рангику-сан завтра прибежать. Посидим, чаю попьем, поговорим…
- Извини, но не получится завтра. В ближайшее время точно не получится. Это не из-за тебя, ты мне не надоела! – поспешил разуверить Тоширо уже немного приунывшую девушку. – Мы с Матсумото завтра отправляемся в Мир Живых. В Каракуре появился какой-то странный Пустой, который съедает души живых людей и сам может влезать в их тела. Ичиго с Рукией уже несколько раз с ним пересекались, но он от них постоянно убегает с помощью шунпо. Такого нужно не убивать, а поймать. Вот Рукия и запросила подкрепление. Ренджи заотнекивался. Свалил все на плохое самочувствие. Конечно, нарывается постоянно на одиннадцатый отряд, от которого сейчас уйти без единого синяка легче, чем уйти трезвым, - процедил Хитсугая.
- Понятно… Вы там осторожнее будьте, а то ведь я тогда беспокоиться буду. Хотя, я в любом случае беспокоиться буду. И поскорее возвращайтесь! – пожелала девушка.
- Что, скучно без меня будет?
- Ну да… Хотя, что это я?! Я с Ячиру поиграю, она меня давно зовет. Ей уже надоело прикалываться над пьяным капитаном Зараки.
- Все с тобой понятно. – усмехнувшись, Тоширо встал со стола на пол, - как вернусь – приду к тебе с молотком.
- Зачем? Я тебе что-то плохое сделала? – забеспокоилась Хинамори.
- Полку кривую перевешаю. Хватит с Ренджи и одной полки с его «лично-вложенной душой».
- Ты же ее не удержишь. Ты маленький.
- Кто маленький?! – из глаз седого мальчика чуть искры не посыпались.
- Ты маленький! Посмотри правде в глаза. Ты все еще меньше меня.
- Я уже намного вырос.
- Ой ли? Я даже сидя на столе выше тебя.
- Встань.
- Не хочу.
- Встань.
- Мне и так удобно.
- Встань!
- Мой кабинет, что хочу – то и делаю.
- Вот так значит? Ну, ладно, - Тоширо, не садясь на стол, облокотился на него одной рукой и приблизил свое лицо к лицу девушки. Расстояние между ними было уже не самым общепозволительно-приличным, поэтому Момо буквально почувствовала, как ее лицо в секунду «загорелось». Она вдруг заметила, что хитрый блеск в глазах друга в какой-то момент исчез.
- Ты… ты что это задумал? – медленно проговорила Хинамори, стараясь твердо смотреть в глаза парня.
- Кабинет твой, а капитан – Я, – только и ответил Хитсугая перед тем, как резко двинуться вперед.
…

«???»
«…»
«Это… Это что?!»
«…»
«Это вот Широ-чан, то есть, Хитсугая-кун… меня сейчас поцеловал?!»
«…»
«Точнее, целует?! Вот тут сейчас?!»
«…»
«Это ведь сон, да? Просто сон… Точно, ущипнуть себя надо!»
Тоширо неосознанно перекинул свободную руку через плечо девушки и крепче прижал ее к себе.
«Надо. Наверное. А зачем?» - было последней мыслью Хинамори перед тем, как она просто поддалась своему положению и закрыла глаза, как это давно уже сделал Хитсугая.
…

- Ну, что там?
- Рангику-сан, их там нет?
- Да там они, там они, вы меня сбиваете с мыслей!.. Блин, они там близко друг к другу находятся, а через эту щель миллиметровую ничего не видно!
- Ну, так приоткрой еще чуть-чуть!
- Рискованно. Дверь заскрипеть может.
- Харе орать! Ваш шепот…
- Ваш шепот отсюда прекрасно слышно! – послышалось изнутри кабинета.
- Ой-ой-ой, валим! – встрепенулась предприимчивый лейтенант десятого отряда, услышав за дверью приближающиеся шаги. Но поздно…
- Так… Матсумото, Абараи, Изуру… Что бы мне с вами сделать? - медленно протянул самый маленький капитан Готеи 13, резко раздвигая двери кабинета.
- Ну, Вы же не садист, Хитсугая-тайчо, можете делать со мной все, что захотите, - игриво подмигнула молодая женщина своему капитану.
- Ты завтра не идешь со мной в Мир Живых.
- ЧТО-О-О?! А… Только не это! Как же мои распро… То есть, мои обязанности шинигами?! Я должна их исполнить!
- Вот и исполнишь. Будешь сидеть завтра, и составлять сводки обо всех убитых нашим отрядом Пустых.
- Вы-ы-ы!
- А ну стоять! – прикрикнул Тоширо на двух ненаказанных лейтенантов, решивших под сложившийся шумок уйти от возмездия и отошедших от места событий уже на полметра.
- Капитан Хитсугая, прошу у Вас прощения за… - начал было Кира, но его извинения перекрыл ор друзей.
- А ты не наш капитан! Поэтому не имеешь права нас наказывать! – кричал Ренджи.
- Хитсугая-тайчо, Вы – сади-и-ист!... – ныла Матсумото.
- Да, кстати… - Ренджи заглянул в кабинет и увидел стоящую около стола и все еще красную Хинамори. - Вы там чем занимались? Хинамори, ты чего? Ты, засранец мелкий, чего там ей наговорил?! – меняя собеседников, воскликнул красноволосый лейтенант.
- А ну быстро все по своим отрядам! Матсумото, с тобой я позже разберусь! – не выдержал седоволосый мальчик.
На этот раз приказа капитана послушались почти все. Рангику побежала в особняк десятого отряда, строя в голове планы, как качественнее и быстрее разжалобить Хитсугаю-тайчо, чтобы он все-таки взял ее завтра в Мир Живых. Разумный Кира тоже не стал испытывать судьбу и вместе с собой уволок пихающегося Ренджи, выкрикивающего на ходу всякие ругательства в адрес капитана десятого отряда. Тоширо же, подождав, когда последние скроются за ближайшим поворотом, повернулся в дверном проеме.
- Ты завтра придешь проводить нас с Матсумото? – спросил он Хинамори.
- Все-таки возьмешь ее?
- Да что с ней сделаешь-то?
- Я… приду. Обязательно! – ответила Момо, подняв взгляд с пола на парня.
- Это хорошо, - улыбнулся Тоширо и, зайдя в кабинет, прошел к девушке и вновь приблизился к ней почти вплотную. Только что успокоившаяся Хинамори вновь вспыхнула аки маков цвет.
- Ну, я же говорил, - Тоширо поднял одну руку, приставил ладонь к основанию своих волос и подвел ее к голове девушки. Ладонь уткнулась в ее переносицу, - а кто-то ведь до конца не верил!
- Зато к чему это привело! – не подумав, вдруг воскликнула Момо.
- Не понравилось? – мгновенно став серьезным, спросил Тоширо.
- Ну, как бы сказать… Неожиданно как-то и… вообще… - замялась подруга, параллельно думая, что если сейчас об ее лоб чиркнуть спичкой – она загорится.
- Когда-нибудь я с тебя это спрошу, - предупредил маленький капитан.
- Согласна, - облегченно выдохнула Хинамори. Хитсугая быстро обнял девушку за талию и легко поцеловал ее в подбородок. Потом также быстро отпустил и зашагал к выходу.
- Завтра у главного прохода в Мир Живых в десять утра. Не опаздывай! – сказал Тоширо, напоследок обернувшись в дверном проеме.
- Конечно! – пообещала Хинамори, провожая молодого человека взглядом за дверь, улыбнулась и прошептала самой себе: «Вот и у нас новая жизнь началась».

***
На всем протяжении своего пути к главным воротам в сектор десятого отряда, Хитсугая Тоширо размышлял обо всем случившемся сегодня. Думал о том, что, поддавшись всего лишь нескольким порывам чувств и велениям сердца, он совершил одним махом столько разномерных шагов вперед, чего бы долго еще не добился, действуя по многочисленным и точным, но не самым полезным указаниям разума. Он думал, что когда вернется с предстоящей миссии, обязательно скажет Момо самые важные, абсолютно для всех живых душ, слова. Они и будут ответом на все сегодняшние вопросы. Тоширо радовался за себя, за девушку, и гордился тем, что оказался первым и единственным, кто смог снова пробудить в Хинамори живой интерес к жизни. Он сможет, он будет его поддерживать и дальше, что бы и кто бы ни встретился на их с ней, уже общем, пути. Это ему тоже говорит далеко не разум. Душа. Но гарантию она дает, несомненно, самую что ни на есть пожизненную.