TenKetsu, ещё раз большое тебе спасибо за такой шикарный подарок. Честно, не ожидала и была ну очень приятно удивлена. Вчера не успела подарить тебе в ответ то, что обещала, ибо Мазилла тут снова заглючила. Сегодня изобретательный я таки обвёл её вокруг пальца и выставил подарочный шедевр c не ахти какой идеей, но шедевр. Надеюсь, тебе понравится)
Название: «Живые эмоции»
Автор: Leia - sun
Фендом: Bleach
Дисклеймер: оригинальных персонажей у Кубо Тайто не отнимаю
Персонажи и пейринги: намеки на Хитсугая/Хинамори, Шухей/Рангику
Жанр: ангст, флафф, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Размер: мини
Размещение: с моего разрешения и с оригинальной шапкой
От автора: написалось в качестве подарка для TenKetsu в честь моего ДР. Так сказать, во имя общего девиза)
Вотоно)- Девочки, вы это куда-а-а?
- Да-да-да, куда это?.. ты, вот, открывай, давай… Веселье ж только начинается!
- Давайте ищ-щ-ще по одной!
- Не-не-не, девочкам пора баиньки…
- Х-какое баиньки? Зачем баиньки?!
- Слушьте, вот, все слушьте… Я – честный лийтинант! И она - … ой, не, было… Ответственный лийтинант, вот!
- Да ладно!
- Прохладно!.. Уж лучше тайчо завтра увидит мой бодун в нашем… ик!… отряде… чем… не знаю…
- Ну, хорошо, тогда пусть вот она!.. Она вот… Останется!
- Ран… Ранг-гику-сан, я хочу остаться!
- Точно-точно!
- Не оставляй компанию, крошка!
- Тпр-р-р, отбой! Мо… ик!… ой-й-й… Момо-чан, я тебя тут одну не оставлю с этими!..
- Кем?
- Пьяными! Да еще и извращенцами!
- Чего-чего?
- Обижа-а-аешь!..
- А вот то я и не знаю, чего набухавшимся в зюзю мужикам хочется. Всем вам одного всегда и хочется! И трезвым, в общем-то, тоже… Мо-момо-чан, ты хде?!
- Да тут я!
- Тваюж… Столько лет, а все мелкая какая-то! Тайчо мой младше тебя, и выше. Бери пример, поняла?.. А, не-не-не, не надо! Забудь, не надо! Он как… повзрослел… еще зануднее стал. Не надо мне второго… такого… Поняла?
- А, чего?
- Того!... Фу, противная, пошли, давай, говорю!
Молодые женщина и девушка, пьяно покачиваясь и, по инерции, ухватившись друг за друга, медленно покинули место пирушки под гомон возражающих собутыльников. Набежало таковых сюда немало, из самых разных отрядов. Больше всего из десятого (по причине присутствия здесь же и их лейтенанта), пятого (как ни странно, по той же причине), и одиннадцатого (ибо они всегда собираются там, где больше всех народу громче всех шумит). Празднование имело свою официально зарегистрированную причину – n-ная годовщина победы над, когда-то посягнувшим завладеть мирами живых и мертвых, Соуске Айзеном. Счастливый и гордый Сейретей праздновал памятную дату так, будто главное ее событие произошло только вчера. По всей территории Сейретея шинигами самых разных статусов и рангов собирались в большие группы, устраивали шикарные банкеты, сопровождавшиеся песнями и танцами. Постепенно, уже ближе к ночи, банкеты перерастали в банальные, зато не менее (или даже более) дружные веселые пьянки, зачастую продолжавшиеся сопровождаться громкими песнопениями и плясками.
Именно с одного из таких сборищ сейчас и уходили вразвалочку лейтенанты десятого и пятого отрядов. Первая больше облокотилась на плечо второй, которую теперь спасало лишь то, что тяжеловатая для нее подруга тоже двигалась вперед, а не полностью висла на ее шее.
- Отменно прогулялись… Тебе понравилось?
- А то!.. И чего я раньше не ходила с тобой?..
- Не знаю. Дурочка. Ну, ты, не я, конечно… Эт самое главное!.. Не, не то, что ты дурочка, а то, что тебе понравилось! Только вот теперь главное – не запалиться…
- Чего?
- Чтоб тайчо раньше времени не нашел! М-да, зря я сегодня так далеко… ик!... уехала… А вот в прошлый раз далеко не уходила, так меня этот седой шкет почти сразу поймал, с-с-с…
- Но-но-но, Белячка не оскорблять! Во всяком случае, при мне!
- Да твой Белячок знаешь, как на меня орет, знаешь? Еще глазами так сверкает, вот прям страшно порой становится… Не, тебе повезло, что у тебя такого тайчо нету!
- Хах, у меня вообще никого нету!
- Точняк! Тебе вообще везет!
- И никогда не будет. Ха, все боятся. Говорят: «Место проклято»! Все боятся… А я вот не боюсь! Вот еще подрасту, да как стану капитаном!
- И-и-и… возьмешь меня в лейтенанты, ага?
- Я буду таким капитаном, что прям… у-у-ух! Тогда все они у меня узнают…
- Хто?
- Да все! Белячок узнает!.. Ренджи узнает!.. Кира узнает!.. Ты узнаешь!..
- Ну, да, эт само собой!
- Кенпачи узнает! Ямамото узнает! Куросаки узнает! Айзен узнает!.. Скотина…
- О, и она узнает?!
- Да! Айзен – скотина!
- Поддерживаю!
- А еще сволочь, урод, козел… Чтоб ты сдох!
- Погодь, погодь… Он уже сдох.
- Тогда… Чтоб ты и там сдох!
***
- Слушай, тебе не кажется, что мы одни из всех до сих пор добросовестно дежурим?
- Нет, Комамура-тайчо еще честно патрулирует, я его недавно видел.
- И все?
- Говорю, кого уже встретил: Кенпачи и его команда с Абараем и Изуру, Иба-сан и Шунсуй – пьют. Сой Фонг не видел, скорее всего, тоже патрулирует. Четвертый отряд в госпитале, готовит палаты для особо допившихся. Кучики, который старший, час подежурил да и свалил к себе в особняк. У него, видимо, чувство эстетики взяло верх над послушанием перед указами начальства. Да и не нужно оно ему особо, это дежурство. Все равно Ямамото сам не бродит по Сейретею, ничего и никого не проверяет. Комамура-тайчо дежурит, я его видел на территории третьего отряда, Нанао-сан дежурит в полуметре от Шунсуя. Куротсучи плевать на дежурства. Закрылись в своей лаборатории, да и пусть сидят. Укитаке-сану нездоровится, Котсубаки и Кийоне дежурят около него. Всё.
- А Матсумото не видел? И Хинамори?
- Их еще не видел. Я ведь не всю территорию обошел. Помню, когда в последний раз с ними пересекался, они держались вместе, вполне вменяемые. Думаю, мы должны их где-то скоро встретить. С Рангику, ведь, Хинамори, она более целомудренная.
- Зато Матсумото – мастер забалтывать и уговаривать. Ты будто девушку свою не знаешь.
- А ты, видимо, свою.
- Хинамори мне не девушка! Ну, то есть, девушка, но не моя.
- Как говорит Рангику: «Это поправимо»… Видишь, я был прав.
- И я, похоже, наполовину.
Вдали замаячила хрупкая фигурка, сгибающаяся под тяжестью более крупной, об определенной личности которой говорила густая копна светло-рыжих волос. Увидевшие их молодые люди применили шунпо и в один миг поравнялись с девушками.
- Хинамори, давай ее мне. – Хисаги освободил лейтенанта пятого отряда от живой ноши и с немного извиняющимся тоном в голосе спросил. – Она тебе тут не слишком много проблем доставила?
- Я? Проблемы?! Шухей, щас как дам! – внезапно воскликнула очнувшаяся Матсумото и несколько раз несильно ударила своего молодого человека по макушке, пока он пытался осторожнее поднять ее к себе на руки.
- Так, ну, я пойду, отнесу Рангику в её комнату, - пробормотал Хисаги.
- Тогда уж оставайся с ней, сторожи. А то ещё проснется посреди ночи и захочет «продолжения банкета». Бегай потом опять, ищи её по всему Сейретею… - проворчал в ответ Хитсугая.
- Тогда вы подежурьте вдвоем, для вида хотя бы. Правда, смысла особого уже нет… Хинамори уже от усталости качается. Доведи её тоже, что ли, до её комнаты.
- Она что, маленькая, сама дойти не может?
- Я думаю, нет. Сам гляди, - посоветовал Шухей, и небезосновательно. Целомудренная девушка, стоя на месте, шаталась из стороны в сторону. Лицо было ужасно бледно, что было видно даже в свете горящего неподалеку фонаря. Глаза остекленело глядели в одну точку. Губы расползлись в какой-то странной, кривой усмешке. Все эти факторы, описывающие теперешнее внешнее состояние Хинамори, наводили мысли о привидениях. Тоширо, для пущей уверенности, пощёлкал пальцами перед лицом девушки, пытаясь привлечь к себе внимание. Увидев, что никакого ответного эффекта его действие не получило, Тоширо вновь выпрямился и вздохнул.
- Если в ближайшие дня три Матсумото, даже случайно, хотя бы раз попадется мне на глаза… Последующие несколько лет я, скорее всего, проведу в заключении, - как можно спокойнее подытожил Хитсугая, переведя глаза на единственного своего трезвого, в данный момент, собеседника.
- Намек понят, принят к сведению. Я могу идти? – ответил понятливый Хисаги.
- Нет, погоди, как думаешь, что мне… с лейтенантом Хинамори делать? – растерялся Тоширо.
- Спать уложить, что тут ещё делать? – пожал плечами лейтенант девятого отряда.
- Спать?.. Какое спать, я не хочу спать! – ни с того ни с сего отозвалась проснувшаяся Матсумото. – Какое спать, я говорю, веселье продолжается!.. Куда вы дели Момо-чан?.. А, вот ты… Ну, скажи им, они тебя послушают!.. Ну, скажи, ну чё те сто’ит?.. Ты там так хорошо говорила!
- Айзен – скотина! – отозвалась таки Хинамори. Хитсугая и Хисаги ошеломленно уставились на девушку, которая, кажется, стала еще бледнее.
- Не-е-е, Хинамори, я не это хотела! Хотя… Это тоже было круто, прям по-нашему! – не унималась Рангику, в конце своей фразы показывая подруге отогнутый большой палец.
- Я ещё много чего про него могу сказать! – выпалила воодушевленная Хинамори. В какие-то секунды мертвенная бледность на ее лице уступила место лихорадочному румянцу.
- Уводи ее быстрее, - дал Хисаги на прощание дружеский совет, прежде чем исчезнуть с хихикающей Рангику на руках из поля зрения Хитсугаи.
- Какое уноси? Я не хочу уноситься! Я еще гулять хочу! Я должна всем-всем-всем рассказать, какой Айзен - свинья! – прокричала в пустоту Момо.
«Точно-точно!.. И я так думаю!... Я согласен!.. И я!... Я того же мнения!» - послышались с разных сторон Сейретея, солидарные с мнением лейтенанта, голоса пьяных шинигами.
- Вот, видишь, они всё прекрасно знают и без тебя. Не дёргайся, - сказал Тоширо, осторожно обхватывая подругу за талию.
- Нет, они не всё знают! Кто был его лейтенантом? Я! Вот и рассказать всю правду должна я-а-а! – Хинамори, хоть все ещё и пребывала в подвыпившем состоянии, но всё же успела ловко обвить руками шею друга. От шунпо, применямого Хитсугаей, ее и без того гудящую голову словно вдавило в его плечо, да так, что Момо показалось, будто её по обоим вискам бьют десятикилограммовой кувалдой, настолько сильной была внезапная боль. Перед глазами резко проносились смазанные изображения. Девушка почувствовала мерзко поднимающуюся в груди тошноту. Теперь уже перед глазами все плыло. Когда Хинамори уже была бы рада потерять сознание, всё вдруг резко остановилось. Словно сквозь толстую подушку она услышала знакомый голос.
- Ого… Далековато зашёл Одиннадцатый отряд. Теперь уже и Пятый отстраивать придется. Где ж Ямамото столько строителей найдет? Прям, хоть весь Руконгай зови, работы на три месяца вперёд хватит… Хинамори, ты как? Что с тобой?
- Мне… нормально… - еле-еле промямлила девушка.
- Ага, как же. Дыши глубже! Слышишь меня?
- Что?
- Дыши глубоко!
Хинамори, машинально повинуясь приказу, отклонила голову назад и часто, глубоко задышала носом. Когда она, минуту спустя, привела себя в относительный физический порядок, то внезапно почувствовала, как на нее вновь свалился весь тяжелый груз чувств и эмоций, который так хотелось кому-нибудь высказать. Но кричать, как хотелось раньше, ей уже не хотелось. К горлу подкатил давящий комок.
- Тебе уже лучше? – все еще обеспокоенно спросил Хитсугая.
- Нет… плохо… - душащее опьянелое чувство не давало Хинамори как следует сосредоточиться, успокоиться. Оно будто насильно заставляло её желать говорить, говорить, говорить… При этом девушка чувствовала, что не может даже двух слов связать в одно предложение.
- Мне ещё подождать, или…
- Айзен… кошмар… это… ты… просто… ужас… я… мне… за что… - отрывисто изрекла Хинамори сквозь плач. Она вновь ничего не видела перед собой из-за выступающих на глазах слез, одни размазанные пятна. Это опять вводило в дурноту, поэтому девушка просто закрыла глаза. И пожалела об этом, потому что почти сразу же, на смену темноте, перед взором понеслись картины прошлого. Будто специально, преувеличенно звучные, яркие, чувственные, режущие сердце. О том, чтобы спастись, всего лишь открыв глаза, не было и мысли. Момо в буквальном смысле повторно переживала все самые страшные события её жизни. Все было связано лишь с одним человеком, имя которого она, как в бреду, продолжала вслух то сравнивать с кошмаром, то ругать случайно выхваченными из речи Матсумото матершинными словами, проклинать…
- За все… за все, что ты сделал… Дьявол… Гори в Аду! – в последний раз истерически выкрикнула Хинамори, широко раскрыв глаза. На этот раз картинка реальной действительности встала перед ней так четко, что девушка не удержалась от того, чтобы не заморгать.
- Где мы? – всё еще не очень хорошо мысленно ориентируясь в пространстве, спросила Момо.
- Протри, все-таки, глаза. Мы на крыше казарм Десятого отряда. На территории твоего отряда почти камня на камне не осталось. Переночуешь сегодня в комнате Матсумото, а там что-нибудь придумаем… - Хинамори заметила, что её друг говорит очень непринуждённо. Даже как-то слишком непринуждённо. И все время старается как можно непринуждённей отвести от неё свой взгляд куда-то в сторону. На душе стало мерзко, обидно, и тут же крайне стыдно за себя. За всё.
- Белячок, я… Я… Такая дура. – Хинамори почувствовала, что ей постепенно становится легче говорить, думать. Будто ее собственное сознание наконец-то решило вернуться к своей хозяйке. Вот только новые слёзы вновь предательски наворачивались на глаза. – Я такая идиотка. Кретинка. Сволочь, бестолочь… Я же… так верила… Чуть ли не все прихоти исполняла…
- Ох, пришло время, самобичевания посыпались. Момо, кончай уж, это уже ну совсем не смешно. – Вмешался Тоширо в речь подруги, недовольно, но уже искоса глядя на нее.
- Но ведь это правда! Я была так слепа, глуха, никого и ничего не понимала, не хотела принимать. Прислуживала, пресмыкалась. То письмо… Напала на лучшего друга… Самого лучшего… - На последних словах Хинамори уже сама отвела взгляд от лица самого лучшего друга. В груди снова все сжалось. Так хотелось прямо сейчас просто так исчезнуть, как будто и не было тебя. Убежать куда-нибудь в такое место, где тебя никто и ничто не услышит. И закричать. Настолько громко и сильно, насколько тебе позволяет твой голос и разум. Чтобы вместе с криком ушла вся боль, недосказанность, страх, гнев. Чтобы чувство вины, услышав твой крик, поняло, как тебе плохо, и просто бы исчезло. Не мучило мысли, не грызло бы совесть. Но… желания порой так не совпадают с нашими возможностями и реальностью. Хинамори сейчас это поняла очень отчётливо.
- Брось. Все твои тогдашние поступки вполне можно оправдать. Ведь тебя никто серьёзно ни за что не наказывал, все прекрасно понимали твоё состояние, и… - попытался успокоить подругу Тоширо, пытаясь подобрать нужные слова.
- Я всерьёз… - будто нарочно не слыша его, продолжала лейтенант. - Всерьёз, понимаешь, всерьёз хотела тебя убить. Из-за одного единственного его письма хотела перечеркнуть все наше с тобой доброе прошлое. Хоть и не верила, не хотела верить, но убить хотела. Убить! Уничтожить! – В голос Хинамори начали возвращаться истерические нотки. – Этого никто и ничто никогда не оправдает! Разве что… - девушка на несколько секунд задумалась, после чего сосредоточенно забормотала, видимо, из-за некоторого оставшегося влияния невыветрившегося алкоголя, не замечая, что проговаривает все свои мысли вслух. – Точно, как же я раньше не придумала?.. Хитсугая-кун должен напасть на меня. Прямо сейчас, у нас и занпакто с собой, и никто не влезет в битву. – В глазах Момо заплясал какой-то странный маниакальный огонек. – Хьёринмару во много раз сильнее. Пусть даже я попаду в госпиталь, пусть даже снова впаду в кому, пусть даже меня всю до крови заморозят и я сдохну…
- Ты точно какая-то сумасшедшая. Сумасшедшая эгоистка – вот кто ты. – Вынес свой вердикт Хитсугая, заставив этим Хинамори замолчать. – Захотела вот так просто от себя сбежать? Целый план за десять секунд простроила. Запомни на всю жизнь, раз раньше было совсем не понятно, что я ни на кого без причины не нападаю. У тебя, да, были свои.
- Причины… Да пошли они к чёрту, эти причины! - перебила друга Хинамори. – Я – мразь, вот единственное объяснение и настоящая причина всему! – Все эмоции Хинамори перетекли в голос, щеки начали краснеть пятнами, глаза метали молнии. В свою владелицу. – Мразь, мразь, мразь, самая настоящая мразь!
- Так, ну всё, меня это достало! Хинамори, сделай милость, заткнись и посмотри на меня. Ты меня хорошо слышишь? – переспросил Хитсугая, потому что если первую его просьбу девушка выполнила, то вторую предпочла пропустить мимо ушей. – Для особо глухих повторю в последний раз. Хинамори, посмотри на меня, – голосом, не требующим возражений, повторил Тоширо, для пущего эффекта немного встряхнув все еще сидящую на его руках девушку. Та почти сразу несмело перевела свой взгляд на лицо друга. Тоширо тут же заговорил.
- Сейчас сразу и навсегда всё проясним. Хинамори, пойми ты, наконец… Вот, сейчас ты высказала всё то, что долгое время носила в себе. Рано или поздно оно всё равно бы вырвалось из тебя. Твои чувства, эмоции… Вот и тогда ты действовала, находясь под влиянием несдерживаемых эмоций. Эмоции, они такие сложные… Порою, как бы ты не старался их сдерживать, прятать в себе глубже, подавлять, в чем-то самого себя переубеждать, они всё равно рано или поздно потребуют и найдут свой выход. Особенно, когда дело касается чего-то очень дорогого для человека. К чему он ну никак не может оставаться равнодушным. – Решив, что, все-таки, раз уж у него зашел такой с Хинамори разговор, Хитсугая решился пуститься в откровения, ради своеобразного возвращения и укрепления их общего взаимодоверия. – Например, я, всякий раз встречаясь с Айзеном … Нет, тогда, над лже-Каракурой, когда все шинигами и вайзарды, оставшиеся на ногах после битв с Эспадой, решились охранять Ичиго от гипноза Кьёки Суйгетсу, самым первым в поединок с Айзеном кинулся я. Я вспомнил все твои мучения из-за него. Слёзы, сидение под заключением, ранение, кому, стыд передо мной. Я так хотел самолично расправиться с тем, кто заставил тебя пройти через всё это. Подобных желаний и эмоций я ни к кому больше никогда не испытывал, да еще в таком количестве, как к Айзену. Этого даже толком не описать… Эта жажда мести настолько захватила всего меня, что я практически не раздумывая кидался на эту сволочь! А еще просто попробуй представить моё состояние когда… Каково это: проткнуть насквозь своим собственным занпакто человека, который является ничем не восполнимой частью твоей жизни. Проткнуть так, как когда-то это сделал этому же человеку твой заклятый враг. Человек, который унизил то, что ты негласно обещал самому себе защищать всеми своими силами.
Хинамори так и не смогла отвести глаз от лица друга, ранее никогда не раскрывавшего так глубоко свою душу даже перед ней. Она чувствовала, что ему сложно выговаривать перед ней всё это, тем более, так прямо глядя ей почти что в глаза. Но он говорил. Как и она, вновь прочувствовал все те давнишние события, кардинально изменившие их дальнейшие судьбы. Хоть и несколько сдержанно, но изображал глазами свои настоящие эмоции, неописываемые обычными словами.
- Так получилось, что я не смог выполнить то, чего больше всего хотел. Всё-таки, в битве приоритетнее рассудочность и сознательность, а я был просто одержим желанием отомстить. И тогда я, когда весь этот кошмар, наконец, закончился, поставил перед собой новую цель – сделать всё, что в моих силах и возможностях, чтобы ты быстрее стряхнула с себя остатки депрессии, не чувствовала себя виноватой, забытой, никому не нужной. Думаю, в какой-то мере мне это удалось, хотя судить, главным образом, тебе. Так что прекрати переживать. Высказалась передо мной – и хорошо. Только чтобы больше я от тебя подобной ахинеи не слышал: «Мне так стыдно, я мразь, пусть Тоширо меня убьёт». Не стыдно говорить такое передо мной? Вот что, я прямо сейчас, честно глядя тебе в глаза, скажу в самый последний раз, и тема больше никогда не поднимается: я никогда тебя не упрекал и никогда не упрекну в том, что ты когда-то совершила плохого по отношению ко мне. Я никогда не был на тебя за это в обиде. Если тебе с этого будет легче - за всё простил. Ни под каким предлогом я на тебя никогда не нападу. Ты всегда была, есть, и будешь моим самым близким и дорогим человеком. Я услышан и понят, надеюсь?
- …Да, - несмело ответила Хинамори, но после прибавила более решительно, - да.
Пока девушка слушала всю эту речь, она сама чувствовала, как ее тело вновь наполняется какой-то ранее потерянной лёгкостью. Как вода жадно наполняет пустой сосуд, так и к Хинамори неуёмной струёй возвращались моральные силы. То ли это действие правильно подобранных слов, то ли уверенный тон, которыми говорились эти слова, то ли правда, сквозящая в глазах, то ли ещё что-то, еле уловимое… Всё это сразу подарило ей чувство невероятной лёгкости. С её души будто свалился давящий груз прошлого, от которого она сама водиночку никак не могла избавиться. Что-то светлое буквально распирало ее изнутри. Так хотелось кричать... Что-то радостное, счастливое... Но суровый здравый смысл накладывает свое вето. Эмоции же зашкаливали, требовали выхода.
- Я что, в пустоту говорил? Сколько можно реветь, скоро весь Сейретей захлебнется в твоих слезах, - по-привычному ворчливо спросил Хитсугая, увидя вновь набежавшие слёзы на глазах подруги.
- Хватит язвить надо мной всё время. Просто, Хитсугая-кун, ты такой… такой… Настоящий… Спасибо! – Хинамори, от переизбытка чувств, крепче ухватилась руками за шею и противоположное от себя плечо Тоширо, что означало своеобразное объятие, и уткнулась носом в его, ближнее к ней, плечо. Она почувствовала, как удерживающие её руки молодого человека плотнее прижали её к своему телу, потом легкий ветер, дующий в спину.
«Хоть он холодный, во многом закрытый и вредный, зато искренний. И по-своему заботливый. Сколько времени он меня уже на руках держит? Кажется, будто и не устал совсем. У него такие руки крепкие. И сам он… мужественный. Всегда был. С ним так легко и надежно, ни за что не страшно… С этими постоянными мыслями об этом предателе Айзене я не замечала столько всего очевидного… От него ещё и так приятно пахнет… Странная мысль, что-то меня уже совсем не туда понесло. Ну, Рангику-сан, дождёшься ты у меня завтра…»
Стук открывающейся двери возвестил об окончании пути.
- Заснула уже, что ли? – вполголоса спросил Хитсугая, заглядывая девушке в лицо.
- Нет, еще нет. - Отозвалась Хинамори, нехотя открывая глаза и убирая свою голову с чужого мужественного плеча. – А мы…
- В комнате Матсумото, я уже говорил. На территории твоего отряда целыми остались два-три здания, и все нежилые, - отозвался Тоширо, осторожно кладя девушку на широкую кровать.
- Понятно… О, Ками-сама… - простонала Момо, когда в следующую секунду до неё, наконец-таки, в полной мере дошел смысл объяснения.
- Послезавтра будешь охать. Сейчас тебе будет лучше отключить голову и заснуть. Спи, сколько вздумается. Не думаю, что Матсумото решится сюда припереться раньше, чем через три дня… - хмыкнул Тоширо и отошел к двери из комнаты. – Я ухожу.
- Спокойной ночи, Широ-чан! – прямо, как в детстве, прозвучал голос сзади.
- Не Широ-чан, а капитан Хитсугая! – развернувшись, по привычке поправил подругу Тоширо.
- Широ-чан, и только так! – со смешком, весело откликнулась Хинамори, садясь на кровати. – Мне нравится, когда ты проявляешь эмоции. По отношению ко мне, – мысленно немного подумав, Хинамори пришла к выводу, что последнюю фразу можно понять со слишком личной стороны, и ужаснулась.
- Нравятся эмоции по отношению ко мне, но не в этом смысле! – воскликнула она.
- В каком таком «этом»? – непонимающе спросил Тоширо.
- Да ни в каком! Спокойной ночи! – облегченно дала себе отбой тревоги Момо. Услышав стук захлопнувшей двери, девушка, прямо не снимая одежды, разлеглась на кровати и закрыла глаза, впервые за это долгое время, настроенная, наконец, не на тяжёлые душевные метания и угрызения душащей совести, а на спокойный, легкий и безмятежный, приятный сон.
А в это время за дверью занимаемой ею комнаты капитан Хитсугая, прислонившись спиной к стене и сложив руки на груди, думал, как всегда, об очень серьёзных, для себя, вещах
«В «этом» смысле, в «этом» смысле… Что я, идиот, что ли, думать о таких простых фразах в «этом» смысле? Столько лет, а она до сих пор вводит меня в такие странные состояния… Но ей нравится. И мне, похоже, тоже».
Остаток ночи Тоширо провёл в раздумьях, как он может завтра проявить свои эмоции так, чтобы и оставаться самим собой: холодным, гордым, немного надменным, и в то же время как-то удивить Хинамори, сделать ей что-то приятное после такого тяжелого для неё, да и для него, в некотором смысле, вечера. Ничего, кроме недавнего диалога: «Хинамори не моя девушка». – «Это поправимо», - в голову не приходило…
То, что было вчера недоделано)
TenKetsu, ещё раз большое тебе спасибо за такой шикарный подарок. Честно, не ожидала и была ну очень приятно удивлена. Вчера не успела подарить тебе в ответ то, что обещала, ибо Мазилла тут снова заглючила. Сегодня изобретательный я таки обвёл её вокруг пальца и выставил подарочный шедевр c не ахти какой идеей, но шедевр. Надеюсь, тебе понравится)
Название: «Живые эмоции»
Автор: Leia - sun
Фендом: Bleach
Дисклеймер: оригинальных персонажей у Кубо Тайто не отнимаю
Персонажи и пейринги: намеки на Хитсугая/Хинамори, Шухей/Рангику
Жанр: ангст, флафф, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Размер: мини
Размещение: с моего разрешения и с оригинальной шапкой
От автора: написалось в качестве подарка для TenKetsu в честь моего ДР. Так сказать, во имя общего девиза)
Вотоно)
Название: «Живые эмоции»
Автор: Leia - sun
Фендом: Bleach
Дисклеймер: оригинальных персонажей у Кубо Тайто не отнимаю
Персонажи и пейринги: намеки на Хитсугая/Хинамори, Шухей/Рангику
Жанр: ангст, флафф, Hurt/comfort
Рейтинг: R
Размер: мини
Размещение: с моего разрешения и с оригинальной шапкой
От автора: написалось в качестве подарка для TenKetsu в честь моего ДР. Так сказать, во имя общего девиза)
Вотоно)